Довольно большой рассказ про Соловецкие острова. Часть 2.
ЭТО ТВОЙ МУСОР, ДЕТКА!!
Велопрокат на Соловках подарил мне не только радость передвижения в ясные погожие дни, но и без преувеличения изменил всю мою жизнь. Это случилось после бессмертной фразы его мастера по ремонту велосипедов…
Итак, к моему великому удовольствию на острове обнаружился велопрокат, благодаря чему я объехал местность вдоль, поперек и по кругу. Пересесть на велосипед для настоящего мотоциклиста не только считается зазорным, но даже само название этого транспорта в устной речи является ругательным. Для путешественника же все средства передвижения хороши. Воображаю: если бы лошади умели крутить педали… то можно было бы измерить мощность велосипеда, посадив на него парочку, но увы. К чему это я?
Детские пытливость ума и воображение, можно сказать, некоторая степень инфантильности, по-моему превращают взрослый и зрелый критерий «качество» в детское и вечное «чудо». Как без этого жить и странствовать?
Вернемся к мастеру по ремонту. Как и многое в этом мире, он привлек меня контрастом формы и содержания. Скрюченный и черезвычайно сосредоточенный над одним из без малого сотни велосипедов, в неведомо где и какой судьбой взорванных кроссовках, остатках джинсов на кудрявые ноги и нереальном желтом женском свитере, кое как висящем на атлетических плечах. Его движения были стремительные, точные и энергичные.
Заметив меня краем глаза, он развернул бородатую, коротко стриженную когда-то голову, смуглую не то от загара, не то от велосипедной смазки, и отправил в мою сторону порцию вопрошающего внимания, мол, «че?». Следом долетел оценивающий, короткий, но забуксовавший на чём-то взгляд: видимо между моими уставшими еще в прошлой жизни кроксами и импровизированным белым рюкзачком из мешка для сахара и эластичной лямки.
«Велосипед, бла бла бла…» — начал я. Мастер явно ко мне примерялся. Завязался нехитрый диалог, из которого я сразу же понял, что для него мир дал трещину на "всех и еще ком-то", видимо подразумевавшихся в оппозиции. «Все» — понаехали, они задают одинаковые, одинаково бестолковые вопросы, невежественные и очень похожие в своих повадках люди. Клеймо «Все» с некоторым пренебрежением часто употребляется в бытовом общении узких специалистов для подчеркивания своей исключительности. Тогда я зарекся пользоваться этим словом, но всё намекает мне на то, что тщетно.
В числе прочего мастер рассказал мне, что мимо проходящие туристы десятками спрашивают у него, где ближайшая урна, чем сильно отвлекают от работы. Он им обыкновенно отвечает, что этот мусор теперь ваш, вы его купили! Зачем выбрасывать? Я до сих пор смотрю на пустые бутылки и пакеты в своих руках: не могу понять, зачем я это купил и куда теперь это девать. Ведь не логично как-то. Мозг сломан и восстановленю не подлежит.
Наконец-то я хожу в магазин с авоськой и ссыпаю туда яблоки в перемешку с конфетами. Позже мне стало известно, что за единственным населенным пунктом уникального острова, на опушке заповедного леса, там, где даже палатки ставить нельзя, есть огромная свалка, куда привозят мусор туристов со всей России. Через две недели жизни на Соловках мне стало за себя стыдно, и свой последний пакет с пакетами я отвез на большую землю. На катере он везде валялся и был явно лишним: одна паломница перепутала его со своими вещами. Я признался члену экипажа, бородатому жившему дядьке, что это мусор, он невозмутимо заметил- "Раньше всегда так делали". Получается, что лучший сувенир — это пакет с пакетами.
