Русские бани Питера или как я стал парильщиком.
Часть 2. Преисподняя.
В нашей бане есть несколько отделений, отличающихся не столько обстановкой, сколько культурой парения.
Разница заключается в температуре и интенсивности воздействия, здесь среди профессионалов и любителей нету согласия, а тронутые сединой профессионалы твердо стоят на своем, работая небольшими группами в разных парилках. Гости же вольны выбирать парную и то, заказывать парение, либо париться самостоятельно, последних называют "самопарами».
Описывая одно из отделений бани, мне на ум приходит распространенная универсальная характеристика, родом из СССР- «бессмысленная и беспощадная», и, если о смысле еще можно поспорить, то пощады в парной здесь ждать не приходится. Степенные бывалые гости виновато склонив голову часто сетуют парильщикам: "сегодня давай не очень, выпивал на неделе" или «пропустил прошлые выходные, не в форме», новые же гости украдкой посматривают снизу вверх как на посланников инквизиции. Дело в том, что температура в классической русской парной 60-90, градусов, здесь 100-110. При высоте потолка около 3м можно запросто обжечься о стоящий на полу металический табурет, с тазом для воды. В нём лежит главное мерило этого инфернального мира- стальной ковш на длинном черенке от лопаты. Рядом в стене из темного, грубо отесанного булыжника, увенчанные железными кольцами чернеют массивные дверцы топки. В начале дня лицо человека, сумевшего их открыть, озаряется желто-красным светом раскаленных камней, о которые литры воды испаряются коротким пшиком. И так, звучит команда «кидай!»- начинается парение, гость в едином порыве, словно опасаясь передумать влетает по лестнице на метровый помост и ложится на специальный матрас поверх широкой деревянной скамьи, не забывая спрятать под него тапки, иначе потом не одеть. Вымоченный в воде дубовый веник через полторы минуты высыхает до хруста, парильщики меняются. Пальцы рук обжигает даже в перчатках, на голове до трех войлочных шапок. Уткнувшись носом в прохладные пихтовые лапы, некоторые гости ворочятся как на сковороде, подставляя бока и уцелевшие части тела, другие смиренно лежат, но все как один терпят. Барабанная дробь ударов, тусклый, грязно желтый свет на закопченных стенах. Ритм становится чаще, грохот увеличивается. Заключительная часть парения, кстати, так и называется в народе ласково «добивочка». Ее легко распознать даже из соседнего помещения по характерному звуку интенсивных сокрушительных ударов. Стоя рядом со скамейкой в такие славные моменты можно ощутить колебание пола. Здесь важно не упустить неопытного гостя, который может внезапно улизнуть прямо из под веников. Они часто забывают одеть тапки и обжигают стопы о покрытые плиткой ступени, а так-же подскальзываются или ударяютя головой о «специальную» перекладину на потолке, получая, конечно, ожёг вместе с шишкой. Да и вообще, бегут порой не туда. Об эпичных случаях в парной ходят легенды, поражающие пытливый русский ум своей суровой нелепостью.
Однако народная тропа не зарастает и традиции избиения людей деревьями ревностно передаются из одних мозолистых рук в другие.
